Быть по Ту Сторону почти физически больно. Дело даже не в слепоте или мире, которого не существует. Не в шуме пыльной Наружности, не в вони машин и пережаренного масла из ближайшего кафе. Лежа на диване, я слышу стук только одного сердца. Своего собственного. Этот чертов стук не прекращался, когда я задерживался в чаще Леса, когда мы ночевали в разных концах дома, не в силах вынести присутствия друг друга. Я слышал его, даже когда не оставалось сил, чтобы ненавидеть.
Это мучительно и страшно, и я лежу, уплывая куда-то в пустоту, пытаясь поймать еще хоть что-то. Услышать шелест листвы и почувствовать запах влажной земли. Принюхиваюсь, шумно втягивая носом воздух, но пахнет тут только порошком от постельного белья, собачьим кормом и чем-то сладковато-пыльным, вероятно, детским. Тем, что принадлежит мне, но мне, не тут и не здесь, и от неправильности происходящего кружится голова. Нет необходимости видеть, чтобы чувствовать это.
Я не могу уснуть. Ворочаюсь на скрипучем диване, оповещая весь дом о каждом своем движении. Ни живой, ни мертвый. Застывший посередине, отчаянно ищущий дорогу между двумя мирами. Нет смысла искать Дом, которого нет, эту мысль мне пришлось отбросить сразу же. Остается только лежать и слушать. лай псины где-то за стенкой, какой-то вой с улицы, гудение труб.
Сфинкс не спит, я знаю, и он знает, что я знаю, и я знаю, что он знает… И эти странные, рекурсивные мысли преследуют меня до тех пор, пока я не нахожу в себе силы отключить внутренний диалог. Пусто. Внутри и снаружи, я в мире пустоты и сам состою из нее, проваливаясь куда-то.

Дорога на Ту Сторону еще никогда не была такой странной. За долгие годы я отвык от переходов туда и обратно, но никогда еще меня не забрасывало сюда, как беспомощного Прыгуна. Благо, что я не беспомощный, знающий Изнанку чуть лучше любых Перекати-Поле, сохраняющий при этом всем память.
Асфальт под ладонями теплый, хранящий ласковые прикосновения лучей солнца, что уже скрывается за горизонтом. Зажмуриваюсь, когда вновь обретенная возможность видеть слепит меня, и еще несколько секунд моргаю, привыкая к обилию света. Вот теперь действительно больно. Больно от ощущения собственной шаткости, от того, что сам я не найду дорогу назад, но меня неизбежно выбросит в мир темноты и Наружной вони. Солнце садится, забирая последние крупицы тепла, и огненно-красное небо на горизонте указывает мне путь.
Идти приходится долго. Закат сменяется темным небом. Сначала синим, потом – почти черным с мелким вкраплением звезд. Окна в домах заколочены, жилых – по пальцам можно пересчитать, и я не останавливаюсь, даже когда очень хочется пить, потому что чувствую, что Лес уже где-то рядом. Я слышу его дразнящий шелест, вижу улыбку Чеширского кота в небе, и знаю, что так улыбается только он. Лес, лес. Темный, душистый, пахнущий мятой... Нога проваливается в какую-то яму, подворачивается, и я падаю, даже не успев осознать, что на самом деле произошло.
Песни – заманки для путников…
Тишина теперь совершенно другая. Она шелестит, копошится и живет своей жизнью. Ладони в грязи, джинсы перепачканы землей и травой.
Но я Дома.
Запах такой родной, что мне хочется уткнуться посильнее в землю и вдыхать, вдыхать до боли в груди. Зарыться носом в зеленую траву, а потом выбежать на опушку и завыть, бросая Песьеголовым свой вызов. Кроны шумят, ветки гнутся, и я вдруг остро чувствую, что Лес изменился. Исчезло щебетание птиц. Лес никогда раньше не пропускал в себя ветер. Поднимаюсь и иду, даже не пытаясь стряхнуть с себя налипшую грязь. Когда чаща становится совсем густой, а бурелом попадается тут и там, я опускаюсь, касаясь ладонями самой травы. Конечности деформируются, уши встают торчком на макушке, а чуткий нос улавливает все новые и новые запахи. Лапы легко пружинят по мягкой земле, слух замечает любое движение.
Добежав до первой более-менее приличной лужи, я набрасываюсь на нее и пью. Жадно, как полоумный, и кажется, что могу вылакать ее всю, если вовремя не остановлюсь. Бежать становится легче. По дороге я съедаю кого-то вкусного и теплого, а шкурку выплевываю куда-то в траву. Мне хватает сил добежать до тропы, где чувствуется знакомый запах.

Не знаю, сколько времени мы сидим так. Спина к спине, дым сигарет с двух сторон, и мне не нужно видеть ее лицо, чтобы все знать и так. Ветер дребезжит стеклами нашего ветхого дома, по двору катаются куски того и этого, обломанные ветки и прилетевший мусор; калитка противно скрипит, раскачиваясь. Сколько дней назад я пришел? Не знаю. Прошло, кажется, три рассвета, но я не могу быть уверенным.
Я не знаю, как мне найти дорогу Сюда.
Она все равно услышит. В нашем молчании, в выдохе сигаретного дыма и шуме ветра за нашими стенами.
Я не знаю, когда меня вышвырнет снова.
Отчаяние чувствуется на вдохе, и я вытягиваю левую руку в сторону. Небрежно, не оборачиваясь, но зная, что вот-вот почувствую в ней теплые пальцы. Здесь у нее никогда не замерзают руки. Мы переплетаем пальцы, словно бы это поможет нам больше никогда не расстаться. Пускай хоть все стекла повылетят.
Как ты здесь выживаешь?
Мы оба чувствуем эти изменения, откликаемся на них сердцем, хоть и не можем понять до конца. Сейчас не так страшно, как было, но Лес лихорадит без своего Хранителя, он требует от меня возвращения, но я не могу подчиниться, не могу выполнить его волю, потому что на этот раз просто не знаю, как. Гул успокаивается и замирает. Так пробудет еще как-то время, а потом ветер снова поднимется и качнет верхушки деревьев, обломает ветви и распугает лесных зверей.
Я прикрываю глаза.
Он опустил перо на воду, Крыса.

Я знаю, что ты устала. Вижу ссадину на щеке, ободранные руки, синяки тут и там. Она так и не научилась носить рукава. Сжимаю пальцы чуть крепче. Это не поможет. Не поможет ничто, когда нарушен порядок вещей, когда перо так не осторожно уронено в воду, когда кто-то тащит часть своего прошлого из другого Круга, наплевав на все законы и правила.
Последний поцелуй отдает горечью, и я успеваю заметить в отчаянии вытянутую руку, но у меня больше нет глаз, чтобы видеть, и в спину врезается смятая простынь.
За окном сфинксовой квартиры шумит просыпающаяся Наружность.

Подпись автора

*изнутри тебя держат десятки рук. я пришёл из леса под твоими зрачками, тук-тук.

к  а  к    ц  а  р  а  п  а  е  т     и  з  н  у  т  р  и ?  [indent]  [indent]  [indent][indent]  [indent]

  { ч у в с т в у е ш ь }

[indent]  [indent] к а к  р ё б р а  л е з у т  в  г о р л о,  а   с е р д ц е   м е н я е т  р и т м?

изнутри тебя держат десятки рук.  я пришёл из леса под твоими зрачками,  тук-тук *