Гул от разрастающегося черного зева ведущего в неизвестность отдается в ушах, заставляя волосы на теле вставать дыбом и прокатиться под кожей волной холодных мурашек, отдающих покалывающей дрожью в кончиках пальцев. Все собравшиеся на вершине Ледяной Короны замерли и кажется затаили дыхание. Никто включая Болвара Фордрагона не знает, что случится с героем и рыцарями Черного Клинка, готовыми шагнуть в неизвестность. В этот предрассветный час, когда Азерот накрыло пологом новой беды обе фракции вновь встали плечом к плечу, чтобы дать отпор грядущему.

Тесс, скрытая тенями, почти не дыша и не слыша напутственные речи предводителей до рези в глазах вглядывается в чернильную беспросветную глубину, что разверзлась у ее ног. И как нерушимый столп посреди этого хаоса — герой, сжимающий осколок шлема Господства. Еще несколько секунд и уже ничто не удержит от прыжка в неизвестность, туда, где сокрыт от нее король и остальные, пойманные в ловушку Сильваны союзники и бывшие враги. Явившись сюда тайно, нарушив запрет отца, Тесс словно натянутая тетива, в любую секунду готовая сорваться вперед ждет, когда рыцари Болвара шагнут в Утробу, и вздрагивает от выкрика Тиранды, совершившей рывок вперед. Ночная воительница, жрица Элуны тоже не намерена ждать, и принцесса понимает, что сейчас последний шанс, когда она может последовать за остальными.

Тени расступаются, лишь на миг показав всем присутствующим молодую Седогрив, прежде чем над ее головой сомкнулся мрак, сквозь который до нее донесся полный горечи и отчаянья крик отца. Тесс зажмуривается, будто это поможет ей оградиться от голоса, до сих пор звучащего в голове, хотя отца уже не слышно. Она открывает глаза лишь тогда, когда подошвы ботинок с силой впечатываются в каменную твердь и встречается взглядом с Дарионом Могрейном.

— Ваше Высочество, — голос рыцаря звучит глухо из-под шлема, но в нем все же слышатся нотки недовольства, — как вы… вам нельзя здесь быть, ваш отец…
— Уже слишком поздно, Верховный лорд, враг на подходе, — Тесс поднимает голову к мрачному кроваво-рыжему небу, если его здесь уместно так называть, и улыбается уголком губ. В ее руках вспыхивают Светом два кинжала.

***

В камине слишком много дров, и вся комната освещена мягким, теплым янтарным светом. Тесс сидит в глубоком кресле, кутаясь в пушистый плед и глядя на языки пламени, вытанцовывающие какой-то замысловатый и только им известный танец. За окном глубокая осень и ветер остервенело бьется в наглухо закрытые ставни, завывая и бранясь на все лады, будто дикий обезумевший ворген. Уже давно канула в прошлое неделя урожая, отгремел пьяный и шумный Хмельной фестиваль, сожжен Плетеный человек и даже Всадник без головы забрал с собой все тыквы и пироги, сгинув до следующего года. Природа замерла в ожидании приближающихся холодов и подступающего пока еще неслышно Зимнего покрова. Совсем скоро на землю ляжет мягким саваном снег, укрыв все до весны белоснежным покрывалом. Воздух станет колючим и морозным, и снова над замерзшими ручейками и прудами будет звонкими брызгами рассыпаться детский смех. Тесс с улыбкой вспоминает зимние забавы, когда и сама еще была ребенком и с каким воодушевлением она ждала того момента, когда все вокруг станет белым бело. Сколько всего увлекательного предстояло попробовать: коньки и санки, игру в царя горы, наверняка зная, как будут браниться взрослые, в которых нет-нет да попадет шальной снежок, слепленный детской рукой.
За своими мыслями она почти не слышит, как отворяется дверь, лишь кутается зябко от потянувшего сквозняка еще глубже в теплый плед, а когда поднимает голову видит перед собой стоящего Андуина с такой загадочной заговорщической улыбкой, что поначалу ей кажется, что это вовсе и не король.
— Андуин? – переспрашивает она, глядя в голубые как ясное весеннее небо глаза и улыбается ему в ответ.

***

Черные крылатые твари с масками-черепами вместо лиц, скрывающими истинную личину, пикируют вниз резко и яростно, нападая на рыцарей Черного клинка. В них не чувствуется страха, только жажда убийства. Тесс плечом к плечу бьется с Дарионом и ее кинжалы яркими сполохами Света рвут на части плоть врага. В этом мрачном без просвета на надежду мире, кажется не осталось ничего что способно подарить покой. В кратких передышках между битвами нет тишины и расслабления, только звенящее напряжение, проклятием бесконечных мучений всех этих израненных душ, отдающееся внутри гулким болезненным эхом.

— Смотрите, там, — в попытке найти хоть отголоски присутствия пропавших союзников им наконец улыбается удача, — лорд-адмирал!
Голос Могрейна кажется здесь еще более гулким и мертвенным. Тесс оборачивается туда, куда указывает меч командующего и не может сдержать удивленного возгласа.
— Леди Джайна… и Тралл! – и этот миг радости снова тонет в яростной схватке. Черные крылатые тени закрывают все небо, падают камнем вниз и кажется им нет конца. Ледяные копии Праудмур лишь на время отвлекают на себя, но этого становится достаточно для того, чтобы найти укрытие и, наконец, хоть на краткое время почувствовать себя чуть спокойнее.

Низкие своды пещеры давят со всех сторон, но даже они выглядят уютнее, чем багряное небо с хлопающими над головами крыльями преследователей. Тесс позволяет себе наконец сесть и перевести дух, когда Могрейн с героем покидают пещеру в поисках душ, способных рассказать хоть что-то, что поможет покинуть им этот мир.

— Леди Седогрив, — Джайна опускается рядом, глядя на девушку очень внимательным взглядом, — я знаю зачем ты здесь, но пойми, это место отличается от всего того, что мы видели и знали прежде, я…
— Я знаю, лорд-адмирал, — Тесс опускает голову на сложенные на коленях руки с трудом пытаясь совладать с накатившим отчаяньем и собственным бессилием, — но мы должны попытаться, должны сделать все…
— Мы спасем его, Тесс, обязательно, — теплая рука Джайны ложится на плечо и сжимает его.

Подпись автора