В библиотеке пахнет деревом и старыми свитками. Каждый раз заходя сюда, вдыхая этот аромат, я сразу вспоминаю библиотеку Гондолина. Я захаживал в неё часто, и тогда секция о супружеском здоровье интересовала меня гораздо больше, чем любые истории. Сейчас это кажется забавным: возможно, и на этих полках найдутся в итоге те самые книги, с которых я так старательно перерисовывал фигуры и позы. Иногда это было и что-то вполне невинное: я составлял анатомические атласы и пособия по обучению новобранцев. Но чаще я изображал то, по чему так тосковал, чтобы любоваться хотя бы собственными рисунками, не в силах прикоснуться руками. Сейчас та тоска кажется мне забавной: что какие-то месяцы в сравнении с тысячей лет. Быть может, за это время я стану великим художником. И Эрейнион меня выставит вон. За талант.

Обещаю себе заглянуть в особую секцию этой библиотеки на досуге, а пока прислуга приносит нам свежую воду и блюдо с овощами и фруктами. Летняя жара душит, лишая какого бы то ни было аппетита. Элронд Перэльдар напротив меня отрывается от своего свитка в ожидании продолжения. Вспоминаю, на чем я остановился, прежде чем тоска снова затопила меня, словно бушующая волна.

- Эти тревожные вести заставили меня отправиться в путь как можно скорее. И это заставляет задуматься: сколько времени у нас есть, чтобы собрать хоть какие-то силы?

Сладкий перец хрустит, но я с сожалением отмечаю, что вкус у него совершенно иной, не такой, как мог бы быть в Благославенном Краю. Там, кажется, даже небо другое, и все вокруг дышит красотой и благоденствием. Вслед за перцем отправляю в рот кружочек нарезанного огурца и морщусь: он горчит, как прогорклый орех.

Становится тошно. Во рту и в душе, потому что во всем здесь я вижу только горечь и тлен. И как бы я ни пытался увидеть то прекрасное, что полюбили здесь, например, синдар, у меня не выходит. Ворчу, словно злобный старик: и овощи не такие, и Анар светит не так. Иногда я словно бы забываю, что когда-то здесь был и мой дом. Вот только его больше нет. А тот, что есть, сейчас в ужасной опасности. Вот об этом я не перестаю думать ни на минуту.

- Я полагаю, Саурон тоже собирает силы для новой атаки. Нам как никогда понадобятся сторонники.

Мой взгляд полон тоски. Нам действительно не помешали бы верные союзники, но мой народ несколько тысяч лет назад впервые пролил кровь собратьев. В безумстве, охваченные желанием во что бы то ни стало добраться до Средиземья, нолдор стали первыми братоубийцами, обрекая не только себя, но и всех, кто будет после, на бесконечный раздор. И я как никогда ощущаю себя виноватым. Намо в полной мере мог бы ликовать, глядя на то, как сбывается его предсказание, если бы не оплакивал судьбу детей Эру так же горько, как и мы сами.

- У нас есть шанс договориться с эльфами Эрегиона? - мы обмениваемся тяжёлыми взглядами и, кажется, прекрасно знаем мысли друг друга. - Они пустили врага в свой дом, да, они сами виноваты в своей участи. Но как только падет Эрегион, мы станем следующими. И боюсь, нам не выстоять против Саурона самостоятельно.

И искать помощи нам не у кого. Дивный народ разбрелся по свету, а те, что остались, ещё не залечили раны прошлых обид. В этом мире мы как никогда одиноки.

***
- Мы, между прочим, дальние родичи, - неаккуратно опускаю кубок с остатками вина и делаю неопределенный жест рукой. - Моя мать - родственница твоего отца. Она была… - я запинаюсь, пытаясь разобраться в запутанных родственных связях. -…двоюродной тёткой твоей бабушки. Кажется, так.
После целого дня, посвящённого различным дипломатическим стратегиям и написания десятка тревожных писем, мы сидим за столом в саду, слушая стрекот сверчков. Усталость берет своё, и я прикрываю глаза, откидываясь на спинку плетёного кресла.
Совсем скоро запоет сталь, наше благоденствие - лишь обманчивое затишье перед настоящей бурей. Я ощущаю это всем телом, всем своим существом предчувствую грядущую Тьму. Она приходит ко мне во снах, являя неясные, но от того не менее пугающие картины.
Распахиваю глаза, словно очнувшись от ночного кошмара. Подошедший мальчишка-слуга заменяет мой опустевший кубок на новый, и я смотрю на него с подозрением.
- Что это?
- Сидр, мой лорд.
Не удержавшись, фыркаю, скосив взгляд на невозмутимого Элронда. Кто же ещё будет порицать мою любовь к изысканным винам.
- Сидр - напиток для эльфят, - мальчишка смотрит на меня так, словно я только что на его глазах откусил голову его любимому пёсику. Ясное дело: приказ есть приказ, но я все ещё недоволен. - Больше совсем ничего нет? Во всем доме? Ладно, оставь.
Когда он уходит, я одним глотком выпиваю содержимое кубка, и смеряю Элронда укоризненным взглядом.
- А ведь мы почти братья.
И как бы я ни раздражался, ни острил на тему высоких нравов, взаимопонимание между нами растёт с каждым днём. Его довольно сложно не замечать: мы много молчим, если не обсуждаем стратегии, но от этого тишина вокруг нас не кажется неловкой или пустой. Мы никогда не говорили о пережитом - просто не приходилось к слову. Но отчего-то мне кажется, что мы оба сочувствуем друг другу так, словно видели это собственными глазами.
В своих самых пугающих снах я чувствую запах крови.
Но я не один.

***
Тревога становится верным спутником, сопровождающим нас днём и ночью. Она приходит первой сразу при пробуждении и остаётся со мной до глубокой ночи, не давая заснуть.
Мысли, терзающие меня, - одна мрачнее другой. Неведомая угроза, таящаяся в глубинах Темной Земли. Страх за собратьев и боль от содеянного.
Сон мой стал поверхностным и коротким.
Оттого и наслаждаюсь моментом в один из спокойных дней, когда вокруг во всем царит благостное спокойствие. Даже ветер, кажется, затихает, едва заметно колыша молодую траву.
Мы с Элрондом лежим на земле, едва не соприкасаясь макушками, и смотрим в рассветное небо. На горизонте оно уже золотится солнечной полосой, но прямо над нами ещё можно рассмотреть запоздавшие звёзды. Смотря на них, я думаю о Варде. О владычице Звёзд, по легенде отвергшей самого Моргота в дни, когда он, подобно своим братьям и сёстрам, служил замыслу Эру Илуватара. Элберет. Создавшая звёзды. Мне до боли в груди хотелось бы знать, смотрит ли она на своих детей. Видит ли нас - напуганных, борющихся за жизнь и свой дом - и болит ли ее бессмертная фэа за нас. Я предпочёл бы верить, что да.
Поэтому всматриваюсь в стремительно растворяющиеся на светлеющем небе звёзды, словно бы это поможет мне отыскать ответ. Солнце поднимается ещё выше, окрашивая нас ослепительно-золотым. Взгляд Элронда пересекается с моим собственным; наши волосы, разметавшиеся по влажной траве, сливаются в рассветных лучах. Мои - цвета чистейшего золота, его - чёрные, словно смоль. Совершенно непохожие, мы все ещё часть одного куплета в сложной музыке мира.
Когда я снова поднимаю взгляд к небу, звёзд на нем уже нет.

Подпись автора